Закон содержит норму о том, что специальные декларации являются налоговой тайной и могут быть истребованы только по запросу самого декларанта. Однако аналогичные положения есть и в самом Налоговом кодексе — все сведения, являющиеся налоговой тайной, а не только декларации по «амнистии», не подлежат раскрытию органам внутренних дел и следственным органам. Например, книга покупок и продаж или договор с поставщиком, представленный налогоплательщиком при выездной проверке — это тоже налоговая тайна.Почему же Федеральная налоговая служба (ФНС) подает такие документы в правоохранительные органы? Потому что из правил есть исключение. Так, законодательно утвержден перечень должностных лиц МВД, у которых есть право доступа к налоговой тайне. Более того, правоохранители могут получить доступ к таким документам по инициативе суда.Закон об амнистии капитала прямо указывает, что декларация не может быть использована в качестве доказательства в суде против воли самого декларанта. Но уже есть первое уголовное дело, в котором суд использовал декларацию по амнистии как доказательство. Это дело главы совета директоров ОАО «Компания Усть-Луга» Валерия Израйлита, обвиняемого в переводе средств за границу по подложным документам, легализации средств, полученных преступным путем, и мошенничестве (ст. 193.1, 174.1 и 159 УК РФ).
Бизнесмен был арестован в декабре 2016 года по уголовному делу о хищениях при строительстве порта Усть-Луга. Позднее ФСБ узнала, что в начале 2016 года он подал декларацию об амнистии капиталов, и изъяла у ФНС эти документы. Сведения о контролируемых Израйлитом иностранных компаниях стали поводом для дополнительного обвинения его в переводе средств за границу. В сентябре бизнес-омбудсмен Борис Титов назвал изъятие ФСБ декларации «прямой угрозой» амнистии капиталов. После чего прокурор пообещал не ссылаться на декларацию при рассмотрении уголовного дела.
Примечательно, что до этого суд счел, что гарантия «забвения» в отношении декларации распространяется не на любые уголовные дела, а только на прямо перечисленные в законе, и приобщил декларацию к делу. Полагаю, что подобные случаи будут встречаться и в дальнейшем. Особенно велики риски использования деклараций в уголовных делах после окончания всех этапов амнистии капиталов. Но даже если Верховный суд решит иначе, во многих делах важна не сама возможность приобщения декларации в качестве вещественного доказательства (те же факты можно подтвердить используя международный обмен информацией). Важно то, что правоохранительные органы могут оперативно узнать сведения об иностранных активах, счетах, иностранных компаниях и о номинальных владельцах. Таким образом, узнав структуру владения от самого бенефициара, можно гораздо быстрее «распутать» дело.
Нельзя говорить, что федеральный закон об амнистии капитала вообще не дает гарантии не быть привлеченным к ответственности. Дает, но «индульгенция» предоставляется далеко не всем и не за все преступления, доказательством по которым может служить специальная декларация.